0
На случай, если на ферме возникает подозрение на заболевание, подлежащее уведомлению, например, на африканскую чуму свиней (АЧС), в большинстве стран существует законодательно утвержденный процесс, согласно которому, как рекомендовано Всемирной Организацией по Здоровью Животных (ВОЗЖ), юридически обязательным является уведомление компетентного органа, такого, как «официальный ветеринарный врач» (ОВ). Как только получено извещение о любом подобном подозрении, реакция регулирующего органа подчиняется строгим правилам, и то, что произойдет дальше больше не зависит ни от приславшего сообщение ветеринарного специалиста, ни от владельца фермы. Каждый знает, что чем раньше поступит сообщение о вспышке, тем быстрее официальные органы смогут среагировать, чтобы справиться с распространением болезни, взяв под контроль перемещения животных и продукции. Тем не менее, как выразился однажды испанский профессор Санчес-Вицкаино (Sanchez-Vizcaino): “…это состязание, в котором никто не хочет получить «золотую медаль», потому что никто не хочет быть первым, заявившем о появлении болезни в своем регионе». Однако, нам нужно убеждать производителей не опасаться «золота» и проявлять добросовестность и смелость в случае, если у них есть подозрения, о которых следует сообщить. Готовы ли мы решиться на это? И объявить о наличии подозрения? Знаем ли мы, что делать? Какие будут запущены процедуры и как быстро это произойдет? Эти и еще несколько других вопросов мы задали нашим свиноводам-профессионалам из России, Китая, стран Балтии и Польши, уже много лет имеющим дело с этим заболеванием.
Каждому из проинтервьюированных приходилось, тем или иным образом, быть задействованным в подаче донесений об ОЧС. Все они согласны с тем, что сообщить о вспышке как можно раньше – это было правильно, и что, по их опыту, ОВ реагируют очень быстро (в считанные часы), в соответствии с четкими протоколами, проявляя при этом высокий профессионализм. К несчастью, этот процесс не всегда шел так же гладко, как он идет во многих местах сейчас. Д-р Колбасов, нынешний директор Российского референтного научно-диагностического центра по АЧС, отметил, что процесс нотификации в России сейчас значительно улучшился, когда заработал механизм финансовой компенсации пострадавшим производителям. Как только это произошло, производители и их ветеринарные специалисты с большей охотой стали надлежащим образом извещать власти о наличии подозрения на болезнь, а сотрудничество между фермерами, их ветспециалистами и ОВ стало более эффективным. Автор уверен, что при прекращении движения поголовья (даже до получения положительных проб) контроль числа животных в каждом помещении, если это число сокращалось, помогал диагностировать эту болезнь.
Д-р Чепулис (Cepulis), консультант-свиновод из Литвы, практикующий в Балтийском регионе, согласен со своим российским коллегой в том, что ветеринарные специалисты и производители осознают важность того, что поступать надо правильно. Тем не менее, он описал совершенно другую линию поведения некоторых мелких фермеров, решивших продать, перевезти животных или скрыть их от контролирующих органов. Он рассказал, что в странах Балтии государство возмещает только стоимость умерщвленных животных, и расходы на уничтоженные в период вспышек корма и использованные дезинфицирующие средства. При этом, возникает множество дополнительных издержек, таких, как перерыв в производстве, утеря доли рынка или оплата человеко-часов при проведении мойки и дезинфекции. Он убежден, что фермеры, имевшие страховку, покрывающую часть таких издержек, смогли финансово выстоять. Однако, множество других не были столь счастливыми. Когда АЧС появилась в Литве, страховые компании отказывались страховать животных. Как было сказано одному из фермеров: «Мы не страхуем от войны во время войны». Сейчас животных застраховать можно, но это настолько дорого, что фермеры не могут себе этого позволить, а стало быть, какие-либо гарантии для их бизнеса по-прежнему отсутствуют. Как заметил д-р Карбовиак (Karbowiak), наш польский респондент, в Польше ситуация аналогичная. В то же время, как убедился на собственном опыте м-р Корнс (Corns), в Китае все совершенно по-другому. Он уверен, что непредоставление информации о большом числе вспышек в Китае привело к отсутствию понимания того, как идет распространение болезни в этой стране. Такое отсутствие прозрачности и взаимодействия между производителями, их ветеринарами и ОВ не позволяет остановить развитие болезни: «Недостаточное информирование о болезни или его отсутствие не дает отрасли вернуться к нормальному производству». Мистер Корнс, как и множество других ветеринарных специалистов отрасли, обеспокоен эпидемиологией болезни в Китае, равно как и убытками, понесенными крупномасштабным производством.
После того, как ОВ было направлено официальное извещение, должен соблюдаться официальный протокол. Только ОВ имеет право отбирать и направлять на исследования пробы, чтобы гарантировать требуемые при доставке до официальной лаборатории прослеживаемость и биобезопасность. Пробы крови берутся у живых животных, а пробы тканей (особенно, селезенки) – с туш павших животных. Д-р Колбасов обладает наиболее обширным опытом, и он поделился с нами ценными рекомендациями. Он отметил, что, поскольку кровь вызывает, с точки зрения трансмиссии вируса АЧС, наибольшие опасения, ключевым при заборе проб является избегать проливов крови. Кроме того, критично, чтобы по окончанию процесса забора проб территория тщательно мылась и дезинфицировалась. Имея дело со вспышками и профилактикой распространения заболеваний, они разработали новые приемы забора проб, направленные на предупреждение заражения окружающей среды вирусом. Чтобы извлечь селезенку, они делают очень небольшой разрез (прокол), не вскрывая тушу полностью и минимизируя тем самым выброс вируса (слайд-шоу). Если забор проб и патматериала выполняется в полевых условиях, он советует всегда формировать пластиковый барьер (разрезав и развернув большой пластиковый пакет), чтобы контаминация была минимальной, а любую поверхность, по окончании процесса, можно было легко продезинфицировать (слайд-шоу).
Слайд-шоу. Забор проб при подозрении на АЧС. Любезно предоставлено д-ром Надеждой Коноваловой.
Когда д-р Карбовиак отправил извещение о потенциальной вспышке АЧС, он был приятно поражен быстротой реагирования ОВ. Как упоминалось в предыдущей статье, спустя всего лишь 1 час после прибытия на ферму, он обнаружил клинические симптомы, заставившие его обратиться к региональными ОВ, с которыми он поделился своими подозрениями. К несчастью, в тот день ему пришлось неожиданно стать претендентом на «золотую медаль», о которой говорил Санчес-Вицкаино. ОВ потребовалось всего 60 минут, чтобы прибыть на ферму и взять ситуацию под контроль. В последующие 5 часов д-р Павел (Pawel) стал свидетелем того, как они обсудили решение остановить всякое движение поголовья на прилегающих территориях, как они побывали в каждом закутке фермы, как они проводили опрос и забор проб. Имея опыт такого рода, все наши эксперты согласны, что и ОВ, и персонал лабораторий, задействованные в указанных случаях, являются высокомотивированными профессионалами, работающие, не считаясь со временем, чтобы как можно быстрее сделать все возможное.
В следующей статье мы разберем наиболее важные стратегии биобезопасности, которые, как уверены наши эксперты, работают в их странах лучше всего, помогая не допустить распространения болезни.
